С техно, как и с любым другим известным музыкальным направлением, связано немало преданий, легенд и слухов, передающихся из уст в уста, из блога в блог, и с каждым годом всё больше придающих жанру черты массового культа. Так, например, в определенных кругах считается, что электронная музыка, выпускавшаяся в Детройте в 90-х годах, до сих пор является единственным, к чему можно применить определение «техно». Люди с такой точкой зрения могут до посинения вам рассказывать о релизах всех участников Underground Resistance, твердить о том, что эта музыка устремлена в будущее, и с расширенными зрачками повторять подслушанное когда-то и ставшее заветным словосочетание - “High-Tech Funk”.
Но когда я слушаю вышедшие спустя немало лет после расцвета детройтской музыки релизы немецкого лейбла Raster-Noton, то понимаю, что почитатели темнокожей американской версии «высокотехнологичного фанка» давно остались где-то позади – а после них если кто и заправлял, то исключительно бледнолицые европейцы. Бендер, Бретшнайдер и Николай – такие ни разу не откликающиеся афроамериканскими корнями фамилии носят люди, сочинявшие самое важное техно в нулевых, высокотехнологичный фанк, соответствующий своему времени. Несмотря на заслуженный статус, о них как-то начали немного забывать, так что освежу вашу память: вот четыре определяющие причины, по которым именно этих людей можно назвать передовыми деятелями техно. Не Джефф Миллс, не Карл Крэйг и не Роберт Худ – давайте уже все признаем, что их время осталось в 90-х - а именно главные лица Raster-Noton отвечают за облик современной музыки машин.
Техника
Электронная музыка изначально считалась продвинутой и футуристичной, и чем больше люди изучали возможности своих синтезаторов и машин, тем ближе это будущее к ним приближалось. Так, например, вышедшую в 2007 году на R-N пластинку "Rhythm" Франка Бретшнайдера довольно трудно сравнивать с чем-либо, выходившим за десять лет до этого по другую сторону океана: мало кто даже сейчас сможет извлечь такие нечеловеческие, подчёркнуто искусственные и оглушающие широтой диапозона звуки. Причем Бретшнайдер не изобретает колесо заново: «Other Days, Other Eyes», «The Eight Day People» - это давно знакомое детройтское электро, только выполненное на новом качественном уровне, перешедшее на совершенно иной, немыслимый по представлениям 90-х годов, виток развития – во многом благодаря технологиям.
Олаф Бендер aka Byetone, один из основателей и главных персонажей лейбла, в интервью для Electronic Beats довольно доступно даже для обывателя объясняет, почему его музыка без инновационных и мало кому доступных инструментов и приёмов не была бы такой, какой она является – и эти слова можно отнести ко всем ведущим деятелям Raster-Noton. Заявление, что качественную электронную музыку с годами и развитием техники может делать любой обладатель лэптопа, рушится до основания при прослушивании как Byetone, так и его соратников. Не нужно быть обладателем стереосистемы стоимостью в годовой оклад среднестатистического клерка, чтобы понять: на Raster-Noton делают так, что попытки других людей достичь высот в электронном продакшне вызывают лишь сдержанную ухмылку.
Лучшие образцы этой музыки звучат так, что у вас текут слюни, а ноги подёргиваются в эпилептических припадках – и именно этого, кажется, добиваются люди с R-N, когда выпускают очередную пластинку. Это учёные, которые проводят опыты не только над своим звукозаписывающим оборудованием, но и над людьми, их слушающими. Это музыка необузданная, вырывающаяся из затычек, которая требует пространство и объём – в противном случае она попросту грозит разорвать перепонки. В одной из рецензий на RYM на сверхэкспериментальный альбом SND «Atavism» буквально написано: «If you record the sound of birds eating shit on the streets, this is what you get». Ну вот, что-то типа того.
Мрачность
Техно в своём оригинальном понятии - это музыка всё-таки мрачная. Несомненно, танцевальная, взрывная и эмоциональная – но несущая заряд тёмной, суровой энергии. Те, кому это было не по душе, играли хаус: любвеобильную, светлую и порой немного грустную танцевальную музыку, которая с каждым годом всё дальше и дальше отдалялась от своего родственного жанра. Привело это к тому, что «альбомы в стиле хаус» стали записывать исполнители, мало имеющие отношения к электронике в принципе, и недавний образ Пэрис Хилтон за вертушками уверен ещё многих не отпускает до конца. Но в качестве оппозиции этому безобразию стало входить в моду угрюмое индустриальное техно: Perc, Sandwell District, Shed, Andy Stott, Silent Servant – и это только немногие из недавних фаворитов общественности. Всю эту когорту исполнителей можно поставить в один ряд с образцами аскетичной и хмурой музыки с Raster-Noton: при сравнении очевидно, что хоть R-N и попадает в струю этих мрачных урбанистичных композиторов, но оставляет ощущение куда более цельной, продуманной и современной музыки. Большинство засевших за написание дремучей электроники грешит тем, что использует принципы давнишней, аж 1982 года, пластинки Конрада Бекера - «Monotonprodukt 07». Мрачный, но уже устарелый, примитивный и не выходящий за рамки навязчивого повторения схожих петель, альбом. Monoton до сих пор считается классикой, на него всё ещё зачем-то ориентируются музыканты, он, как и его последователи, ещё способен кого-то ввести в состояние транса - и это при живом и здравствующем в полном составе Raster-Noton кажется как минимум неуместным. Чувствуется, что музыка с немецкого лейбла сделана людьми нулевых, людьми, оперирующими не только сверхсовременными машинами, но и думающих в кардинально ином ключе. Это не только торжество технологии, но и размашистый полёт воображения: эти звуки вытягивают из глубины всё самое беспросветное, поднимают со дна самый густой и тяжелый туман – и в этом есть чувство внезапного облегчения, будто светлое очищение, или долгожданное расставание с непосильной ношей на плечах.
Современность
Неловко покачнулся на стуле, когда потехи ради включил новый альбом Depeche Mode: настолько резанул перепродюсированный звук «под Raster-Noton», что все эти безумно скачущие в эквалайзере частоты заставили стиснуть зубы и закрыть уши. Настолько неуместным кажется это техническое изобилие, этот дорогой (а там без труда можно услышать все миллионы вложенных в него евроцентов) напыщенный поток звука по сравнению с минималистичной, убористой, и при этом более вкусной и цепкой музыкой R-N. Сразу стал понятен выбор разогревающей группы перед очередным мировым чёсом DM – это будет Diamond Version, дуэт Олафа Бендера и Карстен Николая, основателей Raster-Noton, людей, которые никогда не добьются популярности DM, но которые своей передовой деятельностью на поле экспериментальной музыки обратили на себя внимание даже таких мэйнстримовых и уже давно карикатурных персонажей, как группа Гэана и Гора. Может и не бог весть какой показатель, учитывая серьезно подмоченную и сейчас уже сомнительную репутацию Depeche Mode, но, тем не менее, это хоть и припозднившееся, но признание, случай, когда деятельность узкого круга новаторов откликается эхом в большом мире современных мэйджоров и глобальных корпораций.
Колкие обрывистые звуки суматошно мечутся в голове и, словно иголки, отскакивают от блестящего металлического панциря. Неведомый природе звук от одного до другого уха просверливает черепную коробку. Стрекочущая поверх ударного бита машина сбривает воздух над головой. Цифровой шум рассыпается будто картинка, покрывающаяся битыми пикселями. Бендер со своими соратниками всегда играл на опережение и предвосхищал тенденции: на Raster-Noton нет людей, играющих музыку какого-то определенного направления, они все между собой чем-то похожи, но при этом сильно отличаются ото всего остального, что происходит за рамками их сообщества. Переоcмысленное электро, модернизированный idm, усовершенствованный глитч и новый, разительно отличающийся ото всех последователей My Bloody Valentine нойз - здесь находится место всему, если над этим работают, привносят идеи, полируют звучание, и усердно выжимают максимум из мощностей своих компьютеров. К лейблу прислушиваются, за ним следят, выступления его артистов размывают границы между ночным клубом, камерным концертным залом и музеем современного искусства - и что это, как не продвинутая электроника, музыка будущего, о которой можно было мечтать, и подлинное техно наших дней.
Но когда я слушаю вышедшие спустя немало лет после расцвета детройтской музыки релизы немецкого лейбла Raster-Noton, то понимаю, что почитатели темнокожей американской версии «высокотехнологичного фанка» давно остались где-то позади – а после них если кто и заправлял, то исключительно бледнолицые европейцы. Бендер, Бретшнайдер и Николай – такие ни разу не откликающиеся афроамериканскими корнями фамилии носят люди, сочинявшие самое важное техно в нулевых, высокотехнологичный фанк, соответствующий своему времени. Несмотря на заслуженный статус, о них как-то начали немного забывать, так что освежу вашу память: вот четыре определяющие причины, по которым именно этих людей можно назвать передовыми деятелями техно. Не Джефф Миллс, не Карл Крэйг и не Роберт Худ – давайте уже все признаем, что их время осталось в 90-х - а именно главные лица Raster-Noton отвечают за облик современной музыки машин.
Техника
Электронная музыка изначально считалась продвинутой и футуристичной, и чем больше люди изучали возможности своих синтезаторов и машин, тем ближе это будущее к ним приближалось. Так, например, вышедшую в 2007 году на R-N пластинку "Rhythm" Франка Бретшнайдера довольно трудно сравнивать с чем-либо, выходившим за десять лет до этого по другую сторону океана: мало кто даже сейчас сможет извлечь такие нечеловеческие, подчёркнуто искусственные и оглушающие широтой диапозона звуки. Причем Бретшнайдер не изобретает колесо заново: «Other Days, Other Eyes», «The Eight Day People» - это давно знакомое детройтское электро, только выполненное на новом качественном уровне, перешедшее на совершенно иной, немыслимый по представлениям 90-х годов, виток развития – во многом благодаря технологиям.
Олаф Бендер aka Byetone, один из основателей и главных персонажей лейбла, в интервью для Electronic Beats довольно доступно даже для обывателя объясняет, почему его музыка без инновационных и мало кому доступных инструментов и приёмов не была бы такой, какой она является – и эти слова можно отнести ко всем ведущим деятелям Raster-Noton. Заявление, что качественную электронную музыку с годами и развитием техники может делать любой обладатель лэптопа, рушится до основания при прослушивании как Byetone, так и его соратников. Не нужно быть обладателем стереосистемы стоимостью в годовой оклад среднестатистического клерка, чтобы понять: на Raster-Noton делают так, что попытки других людей достичь высот в электронном продакшне вызывают лишь сдержанную ухмылку.
Лучшие образцы этой музыки звучат так, что у вас текут слюни, а ноги подёргиваются в эпилептических припадках – и именно этого, кажется, добиваются люди с R-N, когда выпускают очередную пластинку. Это учёные, которые проводят опыты не только над своим звукозаписывающим оборудованием, но и над людьми, их слушающими. Это музыка необузданная, вырывающаяся из затычек, которая требует пространство и объём – в противном случае она попросту грозит разорвать перепонки. В одной из рецензий на RYM на сверхэкспериментальный альбом SND «Atavism» буквально написано: «If you record the sound of birds eating shit on the streets, this is what you get». Ну вот, что-то типа того.
Грув
Разбираемся с детройтским определением техно дальше: уже выяснили, что «High-tech» является в деятельности Raster-Noton центровым, основополагающим элементом, и по этому показателю в наши дни с ними вряд ли кто сможет соперничать.
Что насчет самой музыки? В моём представлении лучше всего на R-N получаются заряженные, наэлектризованные, хлёсткие и напористые вещи: это дико футуристично, здесь слышен звук сминающих друг друга листов железа, под это можно танцевать, и это более чем подходит под определение «техно» - и уже не суть важно, сколько здесь ударов в минуту, прямой или ломаный здесь ритм.
Byetone, Frank Bretschneider, Alva Noto, Kangding Ray – все эти люди по отдельности или в составе проектов делают сверхсовременный и подчеркнуто жесткий электрофанк, выделяющийся своей мощью среди остальной, довольно экспериментальной продукции Raster-Noton. Стоит отметить, что это лейбл не в последнюю очередь исследовательский, в музыке которого длина звуковой волны имеет порой куда большее значение, нежели мелодия или грув (послушайте, к примеру, альбом Rioji Ikeda и попробуйте это как-то соотнести с техно). Но если эти люди с их образованием, технической оснащенностью и теоретической подкованностью включают фантазию и начинают делать музыку, доступную для слушателя, у которого нет такого багажа и знаний, то появляется что-то выдающееся.
В лучшие свои моменты Raster-Noton делает шаг от занудного и понятного только кучке звукоинженеров саунд-дизайна в сторону экспрессивной, насыщенной красками музыки. От рационального, вдумчивого и кропотливого анализа звуковых волн к эмоциональному всплеску современного человека, живущего в информационный цифровой век. Этому человеку понятны и близки звуки пережевывающего информацию компьютера и индустриальный шум перегруженного мегаполиса – точно так же, как для него чисто на подсознательном уровне оказывается доступен сложный, многоступенчатый грув темнокожей музыки, на котором когда-то строилось техно, на котором сейчас основывается музыка Raster-Noton.
Разбираемся с детройтским определением техно дальше: уже выяснили, что «High-tech» является в деятельности Raster-Noton центровым, основополагающим элементом, и по этому показателю в наши дни с ними вряд ли кто сможет соперничать.
Что насчет самой музыки? В моём представлении лучше всего на R-N получаются заряженные, наэлектризованные, хлёсткие и напористые вещи: это дико футуристично, здесь слышен звук сминающих друг друга листов железа, под это можно танцевать, и это более чем подходит под определение «техно» - и уже не суть важно, сколько здесь ударов в минуту, прямой или ломаный здесь ритм.
Byetone, Frank Bretschneider, Alva Noto, Kangding Ray – все эти люди по отдельности или в составе проектов делают сверхсовременный и подчеркнуто жесткий электрофанк, выделяющийся своей мощью среди остальной, довольно экспериментальной продукции Raster-Noton. Стоит отметить, что это лейбл не в последнюю очередь исследовательский, в музыке которого длина звуковой волны имеет порой куда большее значение, нежели мелодия или грув (послушайте, к примеру, альбом Rioji Ikeda и попробуйте это как-то соотнести с техно). Но если эти люди с их образованием, технической оснащенностью и теоретической подкованностью включают фантазию и начинают делать музыку, доступную для слушателя, у которого нет такого багажа и знаний, то появляется что-то выдающееся.
В лучшие свои моменты Raster-Noton делает шаг от занудного и понятного только кучке звукоинженеров саунд-дизайна в сторону экспрессивной, насыщенной красками музыки. От рационального, вдумчивого и кропотливого анализа звуковых волн к эмоциональному всплеску современного человека, живущего в информационный цифровой век. Этому человеку понятны и близки звуки пережевывающего информацию компьютера и индустриальный шум перегруженного мегаполиса – точно так же, как для него чисто на подсознательном уровне оказывается доступен сложный, многоступенчатый грув темнокожей музыки, на котором когда-то строилось техно, на котором сейчас основывается музыка Raster-Noton.
Техно в своём оригинальном понятии - это музыка всё-таки мрачная. Несомненно, танцевальная, взрывная и эмоциональная – но несущая заряд тёмной, суровой энергии. Те, кому это было не по душе, играли хаус: любвеобильную, светлую и порой немного грустную танцевальную музыку, которая с каждым годом всё дальше и дальше отдалялась от своего родственного жанра. Привело это к тому, что «альбомы в стиле хаус» стали записывать исполнители, мало имеющие отношения к электронике в принципе, и недавний образ Пэрис Хилтон за вертушками уверен ещё многих не отпускает до конца. Но в качестве оппозиции этому безобразию стало входить в моду угрюмое индустриальное техно: Perc, Sandwell District, Shed, Andy Stott, Silent Servant – и это только немногие из недавних фаворитов общественности. Всю эту когорту исполнителей можно поставить в один ряд с образцами аскетичной и хмурой музыки с Raster-Noton: при сравнении очевидно, что хоть R-N и попадает в струю этих мрачных урбанистичных композиторов, но оставляет ощущение куда более цельной, продуманной и современной музыки. Большинство засевших за написание дремучей электроники грешит тем, что использует принципы давнишней, аж 1982 года, пластинки Конрада Бекера - «Monotonprodukt 07». Мрачный, но уже устарелый, примитивный и не выходящий за рамки навязчивого повторения схожих петель, альбом. Monoton до сих пор считается классикой, на него всё ещё зачем-то ориентируются музыканты, он, как и его последователи, ещё способен кого-то ввести в состояние транса - и это при живом и здравствующем в полном составе Raster-Noton кажется как минимум неуместным. Чувствуется, что музыка с немецкого лейбла сделана людьми нулевых, людьми, оперирующими не только сверхсовременными машинами, но и думающих в кардинально ином ключе. Это не только торжество технологии, но и размашистый полёт воображения: эти звуки вытягивают из глубины всё самое беспросветное, поднимают со дна самый густой и тяжелый туман – и в этом есть чувство внезапного облегчения, будто светлое очищение, или долгожданное расставание с непосильной ношей на плечах.
Современность
Неловко покачнулся на стуле, когда потехи ради включил новый альбом Depeche Mode: настолько резанул перепродюсированный звук «под Raster-Noton», что все эти безумно скачущие в эквалайзере частоты заставили стиснуть зубы и закрыть уши. Настолько неуместным кажется это техническое изобилие, этот дорогой (а там без труда можно услышать все миллионы вложенных в него евроцентов) напыщенный поток звука по сравнению с минималистичной, убористой, и при этом более вкусной и цепкой музыкой R-N. Сразу стал понятен выбор разогревающей группы перед очередным мировым чёсом DM – это будет Diamond Version, дуэт Олафа Бендера и Карстен Николая, основателей Raster-Noton, людей, которые никогда не добьются популярности DM, но которые своей передовой деятельностью на поле экспериментальной музыки обратили на себя внимание даже таких мэйнстримовых и уже давно карикатурных персонажей, как группа Гэана и Гора. Может и не бог весть какой показатель, учитывая серьезно подмоченную и сейчас уже сомнительную репутацию Depeche Mode, но, тем не менее, это хоть и припозднившееся, но признание, случай, когда деятельность узкого круга новаторов откликается эхом в большом мире современных мэйджоров и глобальных корпораций.
Колкие обрывистые звуки суматошно мечутся в голове и, словно иголки, отскакивают от блестящего металлического панциря. Неведомый природе звук от одного до другого уха просверливает черепную коробку. Стрекочущая поверх ударного бита машина сбривает воздух над головой. Цифровой шум рассыпается будто картинка, покрывающаяся битыми пикселями. Бендер со своими соратниками всегда играл на опережение и предвосхищал тенденции: на Raster-Noton нет людей, играющих музыку какого-то определенного направления, они все между собой чем-то похожи, но при этом сильно отличаются ото всего остального, что происходит за рамками их сообщества. Переоcмысленное электро, модернизированный idm, усовершенствованный глитч и новый, разительно отличающийся ото всех последователей My Bloody Valentine нойз - здесь находится место всему, если над этим работают, привносят идеи, полируют звучание, и усердно выжимают максимум из мощностей своих компьютеров. К лейблу прислушиваются, за ним следят, выступления его артистов размывают границы между ночным клубом, камерным концертным залом и музеем современного искусства - и что это, как не продвинутая электроника, музыка будущего, о которой можно было мечтать, и подлинное техно наших дней.
Спасибо за статью, очень интересно. А что думаете о лейбле Stroboscopic Artefacts, на мой взгляд он как раз сейчас и является основным техно локомотивом в Европе.
ОтветитьУдалитья не очень много его слушал, может потому, что попадалось мне какое-то исключительно жесткое, зубодробительное и не самое искусное техно типа Perc, Lucy, Tommy Four Seven, - а такой музыки я не поклонник. хоть здесь и тусит теперь тот же Kangding Ray, сравнения с самим лейблом R-N тут на мой взгляд натянуты, потому что у людей с R-N гораздо шире кругозор, они делают музыку более разноплановую и интересную, не ограничиваясь тупой прямой бочкой, зачастую наоборот, умудряясь делать мощную и напористую музыку за счет изломанных ритмов и приемчиков, свойственных только им. Stroboscopic Artefacts для меня пока выглядит намного проще и примитивнее.
Удалить