От станции метро до клуба "Cabaret Sauvage" приходится пробираться мимо массивных железобетонных строений и огромной постройки в виде поблескивающей металлом футуристичной сферы - не слишком типичная архитектура для Парижа, который для большинства жителей состоит из хрупких улочек исторического центра или помпезных зданий прошлых веков. "Cite des sciences et de l'industrie" - это не что иное, как музейный центр, "Городок науки и индустрии", и довольно символично, что его громоздкие, прямолинейные и несколько грубоватые строения в сочетании с речным каналом, подсвечиваемым на всем протяжении вытянутыми линиями красного неона, именно таким образом встречают посетителя техно-вечеринки.
Довольно стрёмная и не располагающая к себе афиша вечера, которая могла бы претендовать на звание самого неудачного плаката года
Само "Cabaret Sauvage" представляет из себя шатер, войдя в который в начале вечеринки, наблюдаешь картину, к которой идеально подходит излюбленное хипстерской молодежью слово "weird": на так называемой "арене", посреди циркового шатра из красной ткани, танцует пара-тройка человек со стаканами пива, звучит лаконичный, деликатно раскачивающий атмосферу бит, на подмостках сцены разложены куртки тех, кому видимо не хватило двух евро на гардероб, ну и вообще атмосфера соответствует всем знакомому определению "сумки - в круг". Ощущение непринужденной школьной дискотеки; только вместо потрескавшегося диско-болла, в иных местах воспринимаемого как местная достопримечательность и единственный ценный реквизит, за сценой находится серьезная конструкция из переливающихся всеми цветами зеркальных гирлянд, а место локального диджея из старших классов занимает Efdemin - мужчина с бородой и очками, для нынешней техно-тусовки человек весьма здравый и почитаемый, представитель уважаемого нами лейбла Dial и автор помнится одного из самых добротных альбомов 2007 года. Причем экономить духоподъемные пластинки для насыщенной зрителями арены Филипп Солман вовсе не собирается и рубит с плеча: техно и дип-хаус высшей пробы, всё ориентировано исключительно на танцпол, некоторые вещи замешаны так, что звучит по три записи одновременно, Солман жонглирует уровнями частот, незаметно убирая низы и выкручивая их на полную, ошеломляя басами - в общем, использует беспроигрышные приемы из классического арсенала диск-жокея. Остаться не причастным к этому действу вряд ли возможно, так что части тела сами по себе начинают подергиваться, ноги несутся в пляс и практически не замечаешь, как пролетает почти три часа: шатер "Дикого кабаре" уже заполнен до отказа, а на сцене появляется Франк Видеман, который в одиночку отдувается за немецкий танцевальный проект Âme. "Живое", насколько это возможно, выступление заставляет сместить свою предыдущую точку зрения о музыке Âme с нейтральной в сторону однозначного и беспрекословного одобрения. Всё, что в записи звучит качественно, но не более, чем просто "мило", в живом выступлении предстает мускулистым тек-хаусом для самых стойких: мощнейший бас, минималистичные, но звонкие и прилипчивые мелодии, поднятые руки в толпе и визги особо впечатлительных во время намеренного затухания музыки, ну и сам Франк, слава Богу, не из тех, что будут в застывшей позе стоять всё выступление на одном месте, лишь сосредоточенно нажимая кнопки на своих аппаратах.
Если откровенно, то этого уже вполне себе достаточно, чтобы считать, что вечер не прошел зря, но на часах тем временем три часа ночи и на сцене наконец появляется Pantha du Prince: сумрачный герой современного минимал-техно, успевший за 10 лет работы с синтезаторами заработать вистов как в электронной, так и в инди-тусовке, став в итоге клиентом такого маститого и важного для независимой гитарной музыки лейбла, как Rough Trade. Вебер, безусловно, хедлайнер: объявлен солд-аут, на входе топчутся понурые тинейджеры, которым не досталось билетов и перед которыми Хендрик потом вынужден извиняться. Перемещаться до бара и туалета становится затруднительно, с каждой минутой можно найти все больше сходств между овальной ареной и банкой шпрот. Намотанный вокруг шеи шарф и пиджак Веберу приходится вскоре снять: атмосфера, конечно, не для демонстрации изысков своего гардероба перед парижскими модниками; на арене темно, душно и толпа определенно ждет кульминации, которая напрашивается после такого смелого разогрева. И тут на некоторое время возникает диссонанс: Pantha du Prince не является типичным представителем клубной сцены, который работает лишь на то, чтобы дать серьезную нагрузку для ног. Вебер к тому же еще и лирик, искусный мечтатель и приверженец атмосферного, эмоционального звучания. И здесь этот эстетствующий персонаж сталкивается с тем, что все его излюбленные скрипы, потрескивания, фирменные колокольчики и возвышенные мелодии понемногу тонут и угасают, прибиваемые тяжелым воздухом, который выдыхает нетерпеливая толпа. В общем, довольно непросто творить чудеса и говорить о высоком перед людьми, которые стоят, сжав скакалки в руках, с тяжелой одышкой смотрят на тебя и требуют дать команду на еще пару подходов. Возможно, что от ощущения этой неровной дисгармонии Хендрик дал слабину и пару раз запорол композиции, начудив что-то со своими приборами - хотя такие моменты и выглядели "живыми", не запрограммированными, дав понять, что это не файл mp3 звучит с чьего-то плейера, а и вправду происходят попытки творить какое-то волшебство, процесс кропотливый и дотошный, сравнимый с приготовлением какого-то чудодейственного эликсира. Впрочем, неловкое для всех ощущение, будто у фокусника никак не получается продемонстрировать свой трюк, вскоре сменяется бодрящей размашистой атмосферой: раскаты грома в "Behing The Stars" с треском раскалывают плотный воздух, такой остросюжетный танцпольный боевик, как "Moonstruck" приведет в чувство даже самую фригидную к танцевальному груву аудиторию, а общий накал достигает уровня, когда особо экзальтированные личности начинают со сцены прыгать в толпу, которая сговорчиво подхватывает и несет их на руках - довольно красноречивый показатель того, что вечер удался, хоть и обошлось без волшебства и высоких материй.
Комментариев нет:
Отправить комментарий