Легкая, напоминающая балетную пачку, розовая юбка в поднятых руках какой-то оголтелой поклонницы мельтешит перед глазами всё время, что я смотрю выступление модной певицы Grimes - юной девицы из Монреаля, на которой уж очень явно в последний год сошелся клином белый свет. Лениво пытаюсь подогнать под эту пресловутую юбку и действо на сцене какую-нибудь обличающую метафору, но быстро понимаю, что словами суть происходящего не передать. Мелкая, утонувшая в черном худи на несколько размеров больше своего, пританцовывающая и имитирующая бурную активность за столом с кучей аппаратуры, периодически завывающая в микрофон под электронные и видимо задумывавшиеся "танцевальными" ритмы, Клэр Буше производит впечатление артиста, которому постоянно чего-то не хватает. В первую очередь, конечно, музыки (но это ладно: хороших песен сейчас ведь вообще никто не пишет, тем более среди девушек, тем более в 23 года), ну а во-вторых: на протяжении всего выступления рядышком откровенно "для мебели" стоит лысый темнокожий парень в очках, постукивающий барабанными палочками друг о друга и не издающий ни единого слышимого звука, в середине появляется асинхронная подтанцовка, каждый из участников которой вертит в руках дешевый меч "Звездных войн" из отдела игрушек - но все веселы и притом нисколь не смущены. Да, я в Берлине, самом желанном для тусовщиков всех возрастов городе Европы, хожу с друзьями по аэропорту Темпельхоф, где проходит BERLIN Festival.
Этот нефункционирующий аэропорт оказывается безупречным местом для городского фестиваля: до него можно добраться на метро и не пилить на автобусе в чистое поле, все его сцены, кроме главной, находятся в ангарах, где можно не опасаться непогоды, ну и наконец все площадки расположены в непосредственной близости друг от друга, так что проблемы с затяжными перемещениями после выступлений здесь просто не возникают. Вот, например, успеваю между какими-то исполнителями заценить довольно небанального Ghostpoet, мощного телосложения темнокожего мужчину в очках, который под аккомпанемент электрогитары, барабанной установки и нарезанных абстрактных сэмплов начитывает что-то между речитативом и задумчивым spoken word, довольно специфично жестикулирует и закатывает глаза, будто находясь в каком-то легком припадке. Вместо Nicolas Jaar смотрю от начала до конца любимую группу девушек с северными оленями на свитерах и сказочными гномами на уме, и размен, нужно сказать, удаётся. По сведениям очевидцев, Жаар в компании с гитаристом и саксофонистом живьем оказался не настолько убедителен, как хотелось поклонникам, ну а если учесть, что его "Space Is Only Noise" мне так и не пришелся по душе, то можно сказать, что в итоге ничто не было потеряно, а кое-что даже приобретено. Sigur Ros на главной сцене вдарили как по заказу под дождем, особо не размениваясь, в десяток песен включили с последнего альбома осторожно лишь одну, всё остальное - уже давным давно знакомое, почти не переслушиваемое, но ещё не позабытое: Ny Batteri, Saeglopur, Popplagi и прочие чудные словечки, за которыми вроде как должен скрываться сказочный размах и волшебство. Sigur Ros хоть в творческом плане и находятся уже давно как на последнем дыхании, но статус заслуженных и уважаемых своими концертами поддерживают гордо, волшебством с лихвой уже не одаряют, но играют так, что мысль о запрете всех остальных групп жанра "пост-рок" на протяжении 70 минут возникает постоянно. Концовка альбома ( ) звучит с ощущением, что вскоре хлынет кровь из ушей и самолеты, стоящие на поле Темпельхоф, вот-вот поднимятся в воздух. Масса инструментов, слышно больше, чем на записях, сзади мнётся группа поддержки из консерватории, диапазон от заупокойных завываний в тишине до эпичного извержения, гитарного шума, скрежета, битья тарелок и подхватываемого волной звука духовых - в общем всё, что нужно, чтобы вспомнить период, когда "Agaetis byrjun" считался главным альбомом на земле, слегка понастольгировать, и с чистой совестью снова забыть.
Выступление Major Lazer представляет из себя разнузданную mp-3 дискотеку с элементами неказистого шоу: воющие сирены, какие-то мужики, которые через каждую минуту сообщают о том, что не видят наших рук, и периодически взрывают в толпу огромные хлопушки с конфетти. Больная несуразная мешанина из дэнсхолла, брейкбита и басовой музыки последних лет - всё исключительно третьего разряда, не поддающееся никакой критике, работающее сугубо на примитивных инстинктах существ, ставших прообразом человека несколько тысяч лет назад. За всё это было неловко и стыдно, внезапно захотелось на группу Prodigy. А здесь: размалеванные, дергающиеся женщины в ярких одеждах, дикий ор в толпе, ну и Дипло, которого-то и раньше язык не поворачивался назвать хорошим продюсером, теперь нашел своё место в качестве почетного скомороха, потешного Петрушки, который кувыркается в прозрачном надувном шаре, перекатываясь по рукам толпы. Эффект от этого циркового номера и от всего мероприятия такой, будто на пьяной школьной дискотеке поставили Bomfunk MC's и для демонстрации своего единственного трюка в круг вылез единственный пытающийся танцевать брейкданс в округе человек. С небольшими оговорками: на дворе 2012-ый, а не 99-ый год, мы уже не учимся в провинциальных школах с окраин, а действо происходит на главном фестивале самого популярного среди продвинутой молодежи города Европы. То есть шок, смятение, сумбур, но успех в народе - оглушительный.
Йона Ли по всей видимости несколько лет назад взглянула на отражение в зеркале и поняла, что с имиджем бледной белокурой шведки с гитарой нужно-то делать; как-то так и родился iamamiwhoami, проект заметный и раскрученный, промоушен которого, правда, получился едва ли не в ущерб музыкальной составляющей: Йона ударилась в конспирацию, выкладывала таинственные, эффектно снятые вирусные видео, и лишь потом показала миру себя, чтобы собрать премии с названиями типа "Гений цифровой эры" или "Инноватор года". Всё это мне было известно, так что ожидания ограничились хотя бы достойным шоу, достойное шоу ограничилось какой-то бараньей шкурой, натянутой на тело Йоны. Еще на сцене установлен здоровенный полупрозрачный куб, в котором можно порой видеть танцующий силуэт, но такими вещами уже вряд ли кого удивишь, тем более что музыка и элементы перфоманса iamamiwhoami как-то не слишком стыкуются между собой: электронные звучки отдельно, концептуальный куб с подтанцовкой где-то в сторонке, завернутая в шкуру и воющая на полу Йона - вообще из другой серии. Собрать воедино этот паззл iamamiwhoami мне так и не удается, оттого начинаю обращать внимание на такие мелочи, как музыка и голос, а здесь Йона, к сожалению, разыгрывает типично скандинавскую партию: леденящие синтетические ритмы и завывания, несколько дефективный, гайморитный вокал.
Orbital и Paul Kalkbrenner предварительно были интересней всего: первые вроде как за техно-отцов, а второй вполне сдюжит за нынешний символ электронной сцены Берлина. Британцы, однако, находятся сейчас в таком состоянии, когда им отчаянно хочется молодиться и не показывать, что их время уже давненько прошло: играют очень много с последнего альбома, боязливо заигрывают с "вобблом" и нехарактерными для их юности ритмами, нисколь не смущаются не слишком большому количеству зрителей, пришедших взглянуть на них в ангар. Атмосфера по началу отвечает определению рейва для престарелых, в первых рядах осторожненько топчутся люди, которые мне годятся практически в отцы, но звук, свет и космических расцветок видеозарисовки на кубических экранах при этом - на самом высшем уровне. Мелькает мысль, что сыграй они от начала до конца, например, свой классический и все еще способный подорвать воздух "Brown Album", то такой бы сдержанностью среди слушателей дело не ограничилось, потому что эта запись из тех, которые можно поставить хоть с айпода и уйти курить в стронку - а дальше все и без тебя гарантированно будут сходить с ума.
От Калкбреннера с ума не сказать, что сходили, но принимали соответственно его статусу техно-суперзвезды и местного хедлайнера, закрывающего второй день на лётном поле Темпельхоф. Хотя для такого приёма не так уж и много оказалось нужно: несколько десятков тысяч людей покорно визжат и бурно реагируют на такие обыденные в общем-то приёмы, как внезапное вступление бочки или резкое затухание низких частот, классические и беспроигрышные фишечки всех более или менее толковых минимал-техно продюсеров, а вот все тонкости и волшебство, типа "The Palisades", среди этой жаждущей танцев оравы из подергивающихся мелких немок в первых рядах оказывается неуместно, потому, к сожалению, и не звучит, так что через какое-то время мне пришлось несколько заскучать.
Несколько недополучив ожидавшегося кайфа, еду уже в Xberg, где приходится устало смотреть на толпы снующих бесстыже хипстерского вида тинейджеров, и ждать последних выступлений. Дожидаюсь двух часов ночи и вместо грохочущей и ослепляющей главной сцены с Modeselektor, не особо раздумывая, прохожу в маленький душный зал, где должны выступать Junior Boys. Канадцев в этом году, как каких-то гадких утят, задвинули подальше, особо не рекламировали, и выделили лишь 50 минут на выступление, в которые уместилось только восемь песен - но что это были за песни. В концертной версии дуэт превращается в полноценное трио, барабанщик толково разбавляет преимущественно электронное звучание, Джереми Гринспен берется за гитару с примочками, его напарник орудует у стойки с лэптопом и синтезаторами. Junior Boys вообще довольно странная поп-группа, в которой единственный симпатичный участник всегда остается в тени, а на первый план выходит Гринспен: грузный мужчина с горбатым носом в расстегнутой клетчатой рубахе и футболке с инди-принтом, напоминающий скорее чуть повзрослешего персонажа Джона Хилл из фильма "Суперперцы", нежели человека, от голоса которого могут растекаться по танцполу молодые девушки и немногочисленные брутальные берлинские геи, старающиеся выглядеть в духе молодого Дольфа Лундгрена. Начинают вроде бы с лиричной и расплывчатой "So This Is Goodbye", в которой звук плавающей гитары в сочетании с отчетливыми живыми барабанами и наслаивающимися друг на друга электронными шумами и басовой партией складывается в итоге в весьма убедительный прокачивающий грув - а это ведь еще не самая бойкая их песня. Не понимаю, в чем секрет, но пробираюсь поближе, благо желающих услышать Junior Boys оказалось не так уж и много, и в зале достаточно свободного пространства. От того, что подобрался вплотную к сцене, вопросов насчет успеха Junior Boys меньше не стало, в таких случаях обычно оправдываются тем, что между музыкантами и зрителем есть какая-то химия, труднообъяснимое словами взаимодействие между людьми, пробегающие между ними маленькие разряды, заставляющие, не отлипая взгляда от сцены, продолжать танцевать: песне на третьей пишу смс находящимся на Modeselektor друзьям о том, что они пропускают лучший концерт фестиваля.
Вспомнил всех, кого уже видел в эти пару дней и в сравнении мысленно разобрал по кирпичикам крутизну Junior Boys: не скрывающиеся за концептуальными и не слишком убедительными образами, в отличие от iamamiwhoami, не спекулирующие на откровенно дешевых и безвкусных приемах по примеру Major Lazer, умеющие вложить в танцевальный бит еще и свою душу, а не только желание подергать всеми частями тела, единственное которое возникало у всех посетителей выступления Калбреннера. После такого, конечно, музыкантам хочется пожать руки, обнять, и налить в баре - благо обстановка располагает, на контрасте с толпой снующих и не находящих себе место под моросящим дождем людей на летном поле Темпельхоф здесь оказывается очень уютная и понятная атмосфера едва ли не домашней вечеринки, на которую все пришли просто танцевать, слушать песни о любви и улыбаться. Ну и Гринспен, конечно, заслуживает отдельного упоминания: любой другой пухленький гик с заплывшими глазами, выжимающий из себя максимум, пытаясь в электрофанковой "Banana Ripple" визжать в духе Принса, выглядел бы смешно - любой другой, но только не этот. У Джереми выражение лица, будто он давным давно всё понял, и не раз уже во всем разочаровался, он не пытается заигрывать с публикой, чтобы оказаться у нее в фаворитах, он устал, слегка пренебрежителен, неулыбчив, и практически не замечает зрителей, будто поёт эти песни не для них, а для того единственного человека, которому они когда-то и предназначались - и всё это вместе производит какой-то жутко пробирающий, результативный эффект, будто по-другому эту музыку исполнять и нельзя.
