Покажите еще одного такого же музыканта, как Сэм Шейклтон. Человек, которого нельзя толком причислить ни к одному явному направлению в современной электронике, но к которому понятие "самобытный" относится как ни к кому другому. "Дунц-хрыщ-дунц-бум", - а, ну это Шейклтон. Такими шизоидными перкуссиями орудует только он.
На свежем двойном альбоме британский продюсер угодил и своим, и чужим. Первый диск, "Music For The Quiet Hour", представляет собой абстрактную нелюдимую запись из пяти громоздких кусков: здесь былые прыткие и мельтешащие ритмы не извиваются вокруг фирменных дабовых партий, а лишь удрученно переползают с территории эмбиента по направлению к техно - транзитом через смутную неотчетливую экспериментальную электронику. Довольно заметно, что сам Шейклтон уже давно думал именно о такой музыкальной форме и сейчас что называется наконец-таки "дорвался" до желанного. Получилось неоднозначно, но местами интересно. Не самое привычное для поклонника Three EPs звуковое нагромождение находит отклик среди любителей путаных и не слишком вменяемых пассажей. Шелест и шипение расстилающегося нойза, отдельные разобщенные удары глубинного баса, юродивые из какого-то африканского племени наигрывают мелодию на маримбе, звучит грозное напоминание о том, что "музыка - это оружие будущего" - голосом, которым в кинофильмах об апокалипсисе обычно выносят финальный приговор. Хайлайт всего диска - это заключительные пять минут второй композиции, когда после тихого ненавязчивого психоза вдруг просыпается красивейшая мелодия флейты, а даб наконец становится стройным осязаемым стержнем звучащей музыки. Примерно так же больной лихорадкой внезапно перастает бормотать бессвязные слова в бреду и открывает глаза, к нему возвращается ясное незамутненное сознание, а через минуту он опять падает в суетливо кружащуюся перед глазами пропасть. Не знаю, какая муха укусила Шейклтона, чем он переболел, и что всё это значило, но оказалось, что второй диск может реанимировать самого безнадежного пациента. Когда вступает басовая партия в "Touched", то танцующие фигурки туземцев выворачивает кожей наружу, обнажая до скелета. Это настолько touched, что дальше просто некуда. Вспоминаю при этом первый диск и нездорово хихикаю: стоило ли битый час вслушиваться в аритмичные завывания и усердно ждать прихода, когда тут размазывает по стенке с одного маха. Привычный экзотичный вайб Шейклтона: сквозь дым костров мелькают танцующие силуэты, доносятся обрывки заклинаний, шаманы в причудливых масках колотят по конгам, бонгам и прочим джембе. Сэм добросовестно ходил с женой в церковь, дабы послушать музыку во время служб: результатом и стал второй диск, в котором мелодии электрооргана Хаммонда возвышаются над глубоким и смачным пластом низких частот, а африканские перкуссии всех мастей в сутолоке нагоняют и перебивают друг друга, взвинчивая темп и разрисовывая полотно ритмическими хитросплетениями. Причем сколько современные продюсеры не заигрывали с этникой, ни у кого не получалось эксплуатировать эту тему так достоверно. Если на релизах лейбла Cadenza звучат голоса вымытых, ряженых, и уже давно как англоговорящих "аборигенов", которые идут развлекать туристов по выходным, то в племенах Шейклтона всё ещё кидают куски сырого мяса на огонь, сдуру танцуют на могилах своих отцов, а каннибализм по всей видимости до сих пор считается будничным событием.
На свежем двойном альбоме британский продюсер угодил и своим, и чужим. Первый диск, "Music For The Quiet Hour", представляет собой абстрактную нелюдимую запись из пяти громоздких кусков: здесь былые прыткие и мельтешащие ритмы не извиваются вокруг фирменных дабовых партий, а лишь удрученно переползают с территории эмбиента по направлению к техно - транзитом через смутную неотчетливую экспериментальную электронику. Довольно заметно, что сам Шейклтон уже давно думал именно о такой музыкальной форме и сейчас что называется наконец-таки "дорвался" до желанного. Получилось неоднозначно, но местами интересно. Не самое привычное для поклонника Three EPs звуковое нагромождение находит отклик среди любителей путаных и не слишком вменяемых пассажей. Шелест и шипение расстилающегося нойза, отдельные разобщенные удары глубинного баса, юродивые из какого-то африканского племени наигрывают мелодию на маримбе, звучит грозное напоминание о том, что "музыка - это оружие будущего" - голосом, которым в кинофильмах об апокалипсисе обычно выносят финальный приговор. Хайлайт всего диска - это заключительные пять минут второй композиции, когда после тихого ненавязчивого психоза вдруг просыпается красивейшая мелодия флейты, а даб наконец становится стройным осязаемым стержнем звучащей музыки. Примерно так же больной лихорадкой внезапно перастает бормотать бессвязные слова в бреду и открывает глаза, к нему возвращается ясное незамутненное сознание, а через минуту он опять падает в суетливо кружащуюся перед глазами пропасть. Не знаю, какая муха укусила Шейклтона, чем он переболел, и что всё это значило, но оказалось, что второй диск может реанимировать самого безнадежного пациента. Когда вступает басовая партия в "Touched", то танцующие фигурки туземцев выворачивает кожей наружу, обнажая до скелета. Это настолько touched, что дальше просто некуда. Вспоминаю при этом первый диск и нездорово хихикаю: стоило ли битый час вслушиваться в аритмичные завывания и усердно ждать прихода, когда тут размазывает по стенке с одного маха. Привычный экзотичный вайб Шейклтона: сквозь дым костров мелькают танцующие силуэты, доносятся обрывки заклинаний, шаманы в причудливых масках колотят по конгам, бонгам и прочим джембе. Сэм добросовестно ходил с женой в церковь, дабы послушать музыку во время служб: результатом и стал второй диск, в котором мелодии электрооргана Хаммонда возвышаются над глубоким и смачным пластом низких частот, а африканские перкуссии всех мастей в сутолоке нагоняют и перебивают друг друга, взвинчивая темп и разрисовывая полотно ритмическими хитросплетениями. Причем сколько современные продюсеры не заигрывали с этникой, ни у кого не получалось эксплуатировать эту тему так достоверно. Если на релизах лейбла Cadenza звучат голоса вымытых, ряженых, и уже давно как англоговорящих "аборигенов", которые идут развлекать туристов по выходным, то в племенах Шейклтона всё ещё кидают куски сырого мяса на огонь, сдуру танцуют на могилах своих отцов, а каннибализм по всей видимости до сих пор считается будничным событием.
Комментариев нет:
Отправить комментарий